Актер лев иванов личная жизнь жена дети

Иванов Лев Васильевич
Народный артист Литовской ССР (1960)
Лауреат Государственной премии Литовской ССР (1960)
Родился 20 февраля (5 марта) 1915 года.
Умер 1 октября 1990 года.

Сегодня имя артиста Льва Иванова фактически забыто. Вспоминают о нём лишь в связи с актрисой Евгенией Ханаевой, с которой у него был многолетний роман. При этом никто не говорит об Иванове как о прекрасном глубоком артисте, который прошёл интересный творческий путь. Свои первые шаги в искусстве он сделал в Камерном театре под началом Александра Яковлевича Таирова, который оказал на него большое влияние как на актёра. Затем следовал долгий плодотворный период работы в Вильнюсе, множество первых ролей, получение звания Народного артиста Литовской ССР, переезд в Москву, служение сцене Художественного театра, роли в кино. Всё это нельзя не брать в расчёт. Те, кто пытаются принизить Иванова как творческую личность и на первый план выдвинуть лишь его связь с Ханаевой, глубоко ошибаются. Остались фильмы, телеспектакли, посмотрев которые можно легко понять, что Лев Васильевич был интересным, разносторонним актёром. А его личная судьба заслуживает отдельного исследования. В рамках этого короткого очерка я попытаюсь рассказать основные этапы его жизни, которые до сего дня оставались неизвестными.

Родился Лев Иванов в Москве, на Сивцевом Вражке. Его отец Василий Иванович, по профессии инженер, до революционных событий 1917 года работал на заводе «Кольберг», затем – во Всероссийском главном штабе, Московском коммунальном хозяйстве, Главном управлении шоссейных дорог НКВД, Министерстве иностранных дел, Московской авторемонтной базе. Прекрасный автомеханик, он пользовался большим уважением, был постоянно востребован, что позволяло ему неплохо заpaбатывать и обеспечивать свою семью. Будучи хорош собою, Василий Иванович всю жизнь прожил с женой-инвалидом, которой требовался постоянный внимательный уход. У Анны Уваровны из-за полученной в юности травмы развился тяжёлый тромбофлебит, обезобразивший её ноги. Она постоянно жила на обезболивающих лекарствах, перенесла тридцать две операции, с трудом передвигалась на костылях. При этом родила мужу пятерых детей, которые ещё больше сплотили их нерушимое семейное счастье. Лев был третьим ребёнком. После него на свет появились две сестры – Ираида и Маргарита, разница в возрасте между которыми составила шестнадцать лет. На рождение последнего ребёнка Анна Уваровна решилась по совету врачей, которые обещали, таким образом, облегчение ее состояния. Однако чудо не случилось, но зато остались прекрасные дети. Старшая дочь Зоя была замужем за военным и встретила войну в Бресте: муж погиб, а она на руках с ребёнком пришла пешком в Москву. Впоследствии проживала в Риге, затем в Феодосии. Судьба второго сына, Николая, трагична, он умер в детстве от болезни. Предпоследняя, Ираида, хорошо рисовала и шила, некоторое время работала художницей по росписи тканей. Она стала хорошей женой, матерью троих детей. Младшая Маргарита была маленького роста, с дефектом осанки, при этом горячо любимая всеми своими родными. Детей у неё не было, но она реализовалась в профессии, стала хорошим металлургом, работала всю жизнь на авиационном заводе «Сатурн» под руководством академика А.М. Люльки.

Лев Иванов по окончании восьмилетки в 1931 году поступил в школу фабрично-заводского ученичества (ФЗУ) при 1-м шарикоподшипниковом заводе, окончил её и остался работать на том же заводе в качестве лекальщика. Через год он решился сменить механическую, малопривлекавшую его работу на более созвучную его сердцу творческую стихию. В 1933 году Иванов выдержал вступительные испытания в студию Камерного театра и был принят в число её студентов. Параллельно он стал обучаться на вечернем актёрском отделении Института повышения квалификации работников искусств при КПДИ, который окончил в 1938-м, через год после студии. Как артист-пpaктикант Иванов начал выходить на сцену Камерного театра уже со второго курса, а в 1937 году был принят в основной состав труппы. Здесь он соприкоснулся с замечательными мастерами, составлявшими основной костяк театра: Алисой Коонен, Сергеем Цениным, Николаем Чаплыгиным, Иваном Александровым, Николаем Новлянским, Виктором Ганшиным, Вячеславом Новиковым, играл с ними в одних спектаклях. К началу войны в его послужном списке было уже около десяти ролей. Среди них: Рябой («Оптимистическая трагедия» В.В. Вишневского), актёр Регино и Сант-Яго («Алькасар» Г.Д. Мдивани), Надир («Честь» Г.Д. Мдивани), Николай Носарь («Кочубей» А.А. Первенцева), Приходько («Очная ставка» Бр. Тур и Л.Р. Шейнина), Теодор («Мадам Бовари» по Г. Флоберу), Фернандо («Обманутый обманщик» Р. Шеридана) и другие.

Когда на страну Советов напала фашистская Германия, Лев Васильевич, не раздумывая, пошёл в военкомат, чтобы встать в ряды защитников Родины. И это несмотря на то, что накануне, 30 июня 1941 года, он вступил в бpaк с актрисой Марией (Милицей) Фёдоровной Гермаевой (1912–1994). В тот момент всё личное отошло на второй план. Как и все вокруг, Иванов стремился помочь Отчизне. Сначала он служил в 44-м запасном пехотном полку, затем – в армейском театре при миномётном училище города Арзамаса. Туда же, желая быть ближе к мужу, приехала работать в эвакогоспиталь методистом по лечебной физкультуре и Мария Гермаева. Так, фактически бок о бок, они вместе прошли войну. В апреле 1945 года Льва Иванова перевели в Москву в состав Центрального театра Красной армии, где он и встретил Победу.

После демобилизации в октябре 1945 года Лев Иванов был приглашён во вновь организованный Русский драматический театр в Вильнюсе, куда отправился вместе с супругой Марией Гермаевой. Параллельно Иванов прощупывал почву относительно возвращения в Камерный театр. Сохранились письма к нему Николая Чаплыгина, в которых тот уведомлял, что Александр Таиров готов взять его и Гермаеву обратно в труппу. Но пока длились переговоры, их положение в Вильнюсе укрепилось, и они не стали рисковать достигнутыми успехами. И, как показала история, не прогадали. Камерный театр в 1949 году был закрыт, его артисты разбрелись по разным театрам. Иванов и Гермаева же очень успешно играли на сцене Вильнюсского театра. Лев Васильевич фактически вёл на себе репертуар, показав себя в разных амплуа – от социального героя до героя-любовника. Мария Фёдоровна славилась прекрасными хаpaктерными ролями, умела находить смешное и эксцентричное в каждом образе. За шестнадцать лет Львом Ивановым было сыграно около трёх десятков ролей. Среди них: Незнамов в «Без вины виноватых» А.Н. Островского, Кавалер Риппофрата в «Хозяйке гостиницы» К. Гольдони, Гарри Смит в «Русском вопросе» К.М. Симонова, полковник Кузьмин в «Губернаторе провинции» Бр. Тур, Жадов в «Доходном месте» А.Н. Островского, Мануэль в «Даме-невидимке» П. Кальдерона, Швандя в «Любови Яровой» К.А. Тренёва, Теодоро в «Собаке на сене» Л. де Вега, Отелло в «Отелло» В. Шекспира, Овод в «Оводе» по Э.Л. Войнич, Черкун в «Варварах» М. Горького, Лаврецкий в «Дворянском гнезде» по И.С. Тургеневу, Эзоп в «Лисе и винограде» Г. Фигeйредо и многие другие. В 1960 году за исполнение роли Бахирева в спектакле «Битва в пути» по роману Г.Е. Николаевой Иванов был удостоен Государственной премии Литовской ССР. Также в период, когда в театре отсутствовал главный режиссёр (1953 год), Лев Васильевич исполнял его обязанности. Им были поставлены: «Дама-невидимка» П. Кальдерона, «Весна в Москве» В.М. Гусева и «Домовой» Э. Вильде. Также актёр занимался общественной деятельностью: избирался секретарём партбюро театра, члeном пленума горкома, депутатом горсовета.

Если творческая жизнь Льва Иванова складывалась с нарастающим успехом, то жизнь личная протекала довольно болезненно и проблематично. Уже в конце 1940-х гг. Мария Фёдоровна стала проявлять пристрастие к алкоголю, что со временем вылилось в серьёзную зависимость. К этому прибавилась скрытая шизофрения, которая сначала не была ярко выраженной. Пока Гермаева работала в театре, никто не замечал её недуга. Да и после, когда уже пара переехала в Москву, для всех окружающих, в том числе самых близких, у них всё всегда было хорошо. Лев Васильевич никого не впускал в свою частную жизнь, оставляя семейные проблемы за закрытой дверью. А беспокоиться, видимо, было о чём. Отсутствие детей из-за неудачного aбopта, всё сильнее проявляющая странности супруга, за который теперь требовался постоянный надзор, омрачали счастливый ход жизни Иванова. Поэтому когда у него в Вильнюсе вспыхнул неожиданный роман с молодой и красивой женой известного музыканта, он не стал ему противиться. Их отношения продолжались несколько лет и закончились рождением ребёнка. Поскольку Алиса была замужней дамой, новорожденную дeвoчку записал на себя её супруг. Позднее их семья вместе с дочерью эмигрировала в Израиль, но на этом её общение с Ивановым не оборвалось. Они переписывались. Последнее письмо от неё пришло уже после cмepти Льва Васильевича – в него была вложена фотография красивой молодой женщины с двумя сыновьями. Это были внуки Льва Иванова. Мария Гермаева о его романе знала, но никогда публично на данную тему не высказывалась.

Весной 1961 года Льву Васильевичу поступило заманчивое предложение перейти в труппу Московского художественного театра. Думаю, он прекрасно осознавал все подводные камни данного шага, но, всё же, решился оставить Вильнюсский театр и фактически уехать в неизвестность. Перспектива работы в столице, да ещё на сцене первого театра страны была слишком заманчивой. Не смутило и отсутствие жилья. На первые полгода ему с Марией Фёдоровной пришлось поселиться у младшей сестры Ираиды, затем у них появилась собственная квартира в Сокольниках, откуда они позднее переехали в более комфортабельное жильё на Проспекте Мира.

Как оказалось, место в труппе Художественного театра нашлось только для Льва Иванова. Марию Гермаеву там никто не ждал. С этого момента она стала вести образ жизни затворницы, ещё более усугубивший её недуги. Закрытая в четырёх стенах, лишённая работы, она находила утешение в алкоголе и чрезмерной любви к братьям меньшим. Из-за этого их уютная квартира превратилась в прибежище для бездомных животных. Домой приносились все найденные на улице кошки и собаки, что влекло за собой наличие неприятных запахов и отсутствие надлежащей чистоты. Оставшись в детстве без родителей, пройдя через одиннадцать детских домов, Мария Гермаева так и не научилась вести хозяйство. Лев Васильевич разрывался между работой и домом, поскольку не мог надолго оставлять супругу одну. В свою квартиру, кроме самых близких, он никого не пускал, да и им подобная честь выпадала крайне редко. На семейные посиделки Иванов приходил ненадолго, всегда торопился, ссылаясь на плохое самочувствие Марии Фёдоровны. И, похоже, с возрастом оно действительно ухудшалось. Гермаева состояла на учёте в психоневрологическом диспансере, должна была употрeбллять облегчающие её болезнь лекарства. Их было много, и чтобы в его отсутствие она не перепутала очерёдность приёма, Лев Васильевич на дверцах шкафа наклеил подробные пояснительные инструкции.

Болезнь жены заставила Льва Иванова с ещё большим рвением относиться к работе, поскольку она была единственной его кормилицей. Придя во МХАТ, он сразу же был введён в ряд спектаклей: «Осенний сад» Л. Хеллмана (Кроссмен), «Убийца» И. Шоу (Андре Вокэн), «Мария Стюарт» Ф. Шиллера (Джордж Тальбот) и другие. Положения первого актёра Иванов там не добился, но и без ролей не остался. Играл как в классическом, так и современном репертуаре. К его послужному списку добавились: Фердиш («Дом, где мы родились» П. Когоута), Агатов («Иду на грозу» Д.А. Гранина), Ягмин («Возмездие» Л. Кручковского), Чичерин («Шестое июля» М.Ф. Шатрова), Федоровский («Вдовец» А.П. Штейна), Егерс («Утоление жажды» Ю.В. Трифонова, А.А. Галича и А.Г. Морова), Людовик («Жил-был каторжник» Ж. Ануя), доктор Эдгар Брэгге («Юпитер смеётся» А. Кронина), Сатин («На дне» М. Горького), Варламов («Сталевары» Г.К. Бокарева), Арриэта («Сон разума» А. Вальехо), Дорн («Чайка» А.П. Чехова), отец Алёши («Муж и жена снимают комнату» М.М. Рощина), Друг («Всё кончено» Э. Олби), профессор («Так победим» М.Ф. Шатрова) и другие. Наиболее значимой ролью Иванова на сцене МХАТа стал Иван Коломийцев в постановке пьесы М. Горького «Последние» (1971), в которой в полной мере раскрылся его своеобразный драматический дар.

Кино, в отличие от театра, не стало преобладающим в творческой биографии Иванова. Впервые он снялся в 1962 году в фильме Ивана Правова «Цепная реакция». В этой слабой картине, основанной на плохом драматургическом материале, все персонажи выглядели надуманно. И только один герой Льва Иванова – профессор Муромцев казался живым и понятным зрителю. Спасающий людей от cмepти, он сам был неизлечимо болен и признавался в этом случайно встреченному незнакомцу. Столько глубины и боли отражалось в его взгляде, что Муромцев невольно вызывал сочувствие. Глаза, взгляд, в итоге стали главными инструментами актёрской индивидуальности Иванова. Всё всегда читалось в их глубинах: внутренние переживания, переполняющие эмоции, сила духа, темперамент. Именно такими, духовно наполненными, выглядели Вершинин в экранизации чеховских «Трёх сестёр» Самсона Самсонова и генерал Раевский в «Звезде пленительного счастья» Владимира Мотыля, ставшими лучшими ролями в не слишком насыщенной кинобиографии Иванова.

Работая в Художественном театре, Лев Васильевич обратил внимание на Евгению Никандровну Ханаеву, далеко не красавицу, но при этом блестящую актрису и интересного человека. У них завязались романтические отношения, продолжавшиеся много лет. Уделять друг другу внимание они могли лишь на гастролях, в столице же встречались нечасто. Иванов был ограничен своим положением, не позволявшим ему сделать решительный шаг. Порядочный, благородный человек, Лев Васильевич не хотел оставлять беспомощную жену на произвол судьбы, поэтому терпеливо и внимательно за ней ухаживал, покупал лекарства, выгуливал её многочисленных собак.

Конец 1980-х годов стал тяжёлым испытанием для Льва Иванова. Раздел Художественного театра, cмepть Евгении Ханаевой изрядно подкосили его здоровье. Попав в труппу Татьяны Дорониной, он продержался там только год, затем покинул театр и в дальнейшем вёл образ жизни обычного пенсионера. В один из сентябрьских дней 1990 года, выгуливая собак, Лев Васильевич почувствовал себя плохо, но сумел-таки самостоятельно добраться до дома. Приехавшая «скорая» госпитализировала актёра в больницу, где он вроде бы пошёл на поправку. Навещавшие Иванова родные заставали его весёлым, в хорошем расположении духа. Врачи обещали скорую выписку, но 1 октября Лев Васильевич неожиданно скончался от инфаркта. Похоронили его на Бабушкинском кладбище недалеко от могилы сестры и родителей. На прощании присутствовали лишь несколько актёров и близкие родственники. Те из них, кто пришли на поминки к нему в квартиру, были шокированы той обстановкой нищеты, в которой жил актёр.

После кончины Льва Иванова заботы о Марии Гермаевой перешли к его близким. Только тогда они узнали правду о состоянии её здоровья, поскольку Лев Васильевич тщательно всё от всех скрывал. Мария Фёдоровна пережила мужа на неполных четыре года. Скончалась 28 февраля 1994 года. Упокоилась рядом с ним на Бабушкинском кладбище.

Фильмы и роли:

1962: «Цепная реакция» (Муромцев) ; 1964: «Три сестры» (Вершинин) ; 1966: «В город пришла беда», тв (работник министерства), «Дикий мёд» (Савичев), «Иду искать» (Богомолов), «Коммунары», тв (председатель губисполкома) ; 1968: «Поэма о топоре», тв (директор завода) ; 1971: «Заговор», тв (Скотт) ; 1972: «Львы уходят в океан», тв (Борисов), «Последние», тв (Коломийцев) ; 1973: «Царская милость», тв (роль) ; 1974: «Соколово» (зам. наркома иностранных дел), «Чайка», тв (Дорн) ; 1975: «Звезда пленительного счастья» (Н.Н. Раевский) ; 1981: «20-е декабря», тв (Краснов) ; 1984: «Этот фантастический мир. Знак Саламaндры», тв (Фред Клемент, профессор).

Фотографии из личного архива Льва Иванова

Вот как мне отец — о том, как кто-то с кем-то вел переговоры, кто-то кого-то обманул… Ну, разумеется, с учетом того, что я ребенок. Про Ближний Восток — почему там войны? Не потому, что страны, народы друг друга не любят, а потому, что там нефть и все хотят ее продажу контролировать. Мама, конечно, в этих разговорах участия не принимала — была далека… В результате такого папиного воспитания я окончил международный экономический факультет Московского финансового института с красным дипломом. И мечту свою осуществил: одна из моих сегодняшних работ — преподавание в Финансовом университете при Правительстве РФ. Как и отец, имею степень доктора экономических наук.

— И все-таки неужели вы, тогда уже подросток, не чувствовали, что семья рушится?

— Я ничего такого не замечал. Единственное, пожалуй, что было для меня странным и неприятным, — это звонки «доброхотов» из театра. «Вовочка, а ты знаешь, где сейчас твоя мама? У нее любовное свидание…» — и тому подобное. Иногда по 10 раз в день звонили, иногда раз в неделю. Кто эти люди, не знаю. Наверное, многие сыновья-подростки на моем месте возненавидели бы мать. Но со мной этого не случилось. И отец никогда не настраивал меня против нее. Могу поклясться своим здоровьем. Он ничего плохого не говорил, даже когда она ушла. А сделала это мама, ни с кем не попрощавшись. Меня (я тогда учился в девятом классе) дома не было. Следующая наша встреча произошла лишь через 17 лет… Если говорить о последнем мамином увлечении, из-за которого она, собственно, и оставила нас с отцом, то это, обратите внимание, тоже эффектный мужчина.

Лев Иванов, актер МХАТа. Что бы ни говорили и ни писали, именно из-за внешности его взяли в труппу. Понимаете, в театрах всегда большие проблемы с красивыми мужчинами. С одной стороны, они не так уж высоко ценятся — главное в актере все-таки талант, харизма, которые редко сопровождаются внешней привлекательностью. А с другой — совсем без красивых обойтись нельзя. И вот тогда во МХАТе сложилась такая ситуация: уже был красивый мальчишка Щербаков Боря, есть красавец средних лет Олег Стриженов, но нет благообразного красивого мужчины в возрасте. И вот в этом качестве взяли артиста Вильнюсского драмтеатра Льва Иванова. Когда он начал работать во МХАТе, ему шел 47-й год.

Это был человек со своей драмой. Тяжело болела его супруга, прежде всего психически, а потом она вообще перестала вставать с постели. Несмотря на роман с моей матерью, Иванов не разрывал отношений с женой. И это хаpaктеризует его только с положительной стороны. Если бы он бросил ее, больную, и женился на другой — согласитесь, было бы некрасиво. А вот мама ради него все-таки решилась на серьезный шаг. Видимо, действительно испытывала сильные чувства. Любил ли он? Не уверен. Внутренний голос мне подсказывает, что все было по-другому. Иванов чувствовал, что Ханаева — большая актриса, и ему нужно было к кому-то в театре прислониться. Когда во МХАТ пришел Олег Ефремов, положение Льва Васильевича стало шатким. Ведь Олег Николаевич очень хорошо разбирался в артистах, а Иванов пpaктически только внешностью и брал.

Вот этот момент мне кажется главным в его отношении к матери. Но, безусловно, какая-то сильная симпатия присутствовала тоже. Ведь, обратите внимание, моя мать влюблялась только в эффектных мужчин, и они отвечали ей взаимностью. А ведь сама она красавицей не была. О чем это говорит? О том, что внешность не главное, куда важнее обаяние, изюминка. У матери с этим было все в порядке.

В ней явно присутствовало что-то загадочно-притягательное. Чем объяснить, например, то, что маму обожали животные и растения? Причем она сама была довольно равнодушна к тем и к другим. Скажем, цветов в доме было устрашающее количество. Но не потому, что мама о них как-то особенно заботилась, просто они у нее фантастическим образом сами разрастались, цвели, плодоносили. И реагировали на ее настроение и самочувствие.

Мама сама удивлялась. Если она болела, цветы начинали хиреть — хоть поливай, хоть удобряй, ничего не помогало. Только ей получше — и они выздоравливали. Кстати, когда мама ушла, в доме не осталось ни одного растения. Все! Какие-то погибли, остальные мы с отцом выбросили. Что касается животных, тут я сам свидетель: ее буквально обожал страшный огромный пес Тузик. Это было, когда я с ней общался уже взрослым. Мать, поселившись в высотке на площади Восстания, ставила свою машину в трехэтажном гараже. И, как положено, в нем на каждом уровне кроме охранника жил свой пес. Сторож. Тузик отвечал за мамин третий этаж. Это был злой и сильный зверь непонятной породы. И вот он очень ее полюбил. Настолько сильно, что узнавал шум двигателя маминой машины. Бывало, она подъезжает, а охранник: «Я уж знаю, Евгения Никандровна, что вы едете.

Я видел мать только по телевизору и в кино. Конечно, смотрел картины с ее участием. Эти годы не были годами равнодушия — я постоянно вел с матерью какой-то внутренний диалог. На фото: кадр из фильма «Москва слезам не верит»

Фото: Фото предоставлено Первым каналом

Вы еще на первом этаже были, а Тузя уже весь извелся…» Знал шум двигателя!

— Значит, ваша мама, оставив семью, ушла жить к родителям?

— Нет. Где она тогда жила, я не знаю. Вроде бы в квартире, которую ей нашли друзья Льва Иванова. Ходили такие слухи. К нему ведь она пойти не могла… А после cмepти стариков Ханаевых мама переехала в их высотку. Мы с отцом тоже недолго жили в нашей «семейной» квартире, поскольку принадлежала она, по сути, деду Нике. Я был в ней прописан, отец — нет. И хотя мать ни слова не говорила — мол, это моя квартира, давайте ее разменивать, — отец решил, что мы оттуда съедем. Он был порядочный человек и считал: эти квадратные метры — материны, и пусть живет на них с кем хочет.